Однажды
просыпаешься ночью и уже не можешь заснуть. Потому что понимаешь вдруг:
большая часть жизни уже прожита. Билеты куплены, места заняты, поезд
идет ночными полями, степями, перелесками, под лязг колес, звонки
закрытых переездов, мельтешение огней, и где-то впереди уже конечная
станция.
А ясности нет. Может, билет был не тот – купленный в
спешке, с рук, по ошибке… Или поезд опоздал и отправился не по тому
пути. А может, нужно было выбрать совсем другое направление, другой
вокзал. Или отправиться, скажем, не на поезде, а на машине…
Но уже поздно: в вагоне все спят, купе закрыты, проводница дремлет
рядом с теплым титаном, только такой же, мающийся бессонницей, пассажир
курит в тамбуре.
Сомневаться – вообще в характере человека. И
подводить промежуточные итоги – тоже. Только однажды – в тридцать пять,
в сорок, в сорок два – у всех по-разному, – итоги подводятся
по-крупному.
На это есть не только моральные (я ничего не успел,
а жить осталось мало), так и физические причины: (убывание физических
сил и привлекательности, проблемы самореализации, неудовлетворенность
личной жизнью).
К сожалению, это касается как мужчин, так и
женщин. Независимо от их социального статуса, экономического положения
и вероисповедания.
В учебнике обществоведения под редакцией
Боголюбова за 10-11 класс есть формула. Самоооценка – это то, чего я
добился, деленное на то, что я хотел. Если первая половина жизни – это
время надежд, когда в крови как будто бурлит шампанское: сил много,
старость еще далеко, все дороги открыты, надо только терпения и удачи,
то вторая – это осознание того, что дорога уже выбрана, и свернуть с
нее вряд ли удастся.
Обычно депрессии возникают у людей, которые
либо сильно недооценивают себя, либо переоценивают. Вернее, конечно,
второе, потому что есть самоуничижение паче гордости, и любой, даже
самый робкий и забитый человек, все равно хоть когда-нибудь мечтал о
повышении своего социального статуса. Однако жизнь всегда заставляет
задуматься, что ты есть на самом деле. И, решив нехитрую формулу,
некоторые имеют в ответе «самооценка» такое количество нулей, что могут
дойти и до инфаркта, и до разрыва со всем своим окружением, и даже до
самоубийства. Иногда счеты с жизнью сводят внешне, казалось бы, вполне
успешные люди: известные актеры, писатели, художники. Но их гордыня
(прошу прощения, их претензии к миру и к себе) оказываются такими
огромными, что, когда приходит пора подводить итоги, они говорят себе:
я НИЧЕГО не добился в жизни.
В России, кстати, сейчас имеется
определенная социальная прослойка людей (их в свое время описал Эрих
Фромм, основатель гуманистической психологии), чья самооценка зависит
от их капитала. Потеря таким человеком состояния - для него жизненный
крах, потеря самоидентификации. Грустная картина. Как тут не вспомнить
пример душевной стойкости Александра Даниловича Меншикова. Человека,
который поднялся из нищеты до второго лица в государстве, накопил
огромное состояние, приобрел знатность (одно произнесение его титула
занимало несколько минут), а потом в один момент лишился всего, и на
простой крестьянской телеге, в рогоже был увезен в ссылку в глухой
Березов, по дороге потеряв жену и любимую дочь. И при этом не потерял
ни жизненных сил, ни природного добродушия. Сам построил вместе с
детьми церковь, в которую ходил молиться. Его полюбили местные мужики,
с которыми он часто сидел вечерами, рассказывая о себе и рассуждая так:
Бог дал – Бог и взял. Значит, так ему и нужно. И детей он воспитал
правильно. Потому как оба его сына, уже после смерти Александра
Даниловича возвращенные из ссылки Анной Иоанновной, добились
значительных постов по государственной службе и верно служили отечеству.
Зарубежные
психологи, такие, как Эрик Эриксон (условно разделивший жизнь человека
на восемь периодов самоидентификации) и Пол Массен (исследующий
зарождение психосоциальных механизмов с детского возраста), называют
возраст от тридцати до сорока «десятилетием роковой черты». Его главной
характеристикой, с одной стороны, является осознание расхождения между
мечтами и жизненными целями и действительностью его существования, с
другой. Отечественный психолог, И.С. Кон, относит «кризис середины
жизни» к периоду между сорока и пятьюдесятью годами, и считает, что он
связан, в первую очередь, со снижением чувства осмысленности и полноты
бытия. Обычно в таких случаях говорят: заела рутина.
В любом
случае, рано или поздно, человек оказывается лицом к лицу со следующей
ситуацией: все, чем он жил, к чему стремился, кажется ему (или на самом
деле является) незначительным, ненужным, не стоящим потраченных усилий.
И ему приходится или искать новые цели, или находить новый смысл в
старых. А жизни, сил, уже осталось мало. И внешние признаки налицо:
красота уходит, живот растет, появляется лысина, одышка, зубы начинают
портиться.
Начинается обычно с семьи. Неудовлетворенный семейной
жизнью человек смотрит в зеркало и говорит себе, скажем: «У меня
остался последний шанс. Дальше уже этот товар вряд ли кому-то удастся
«впарить». И пускается во все тяжкие. Пытаясь найти себя,
самореализоваться. В последний раз.
Была у нас знакомая семья.
Прекрасная, православная, трое детей. Но вот в тридцать семь лет муж
взял, да и расстался с женой и детьми. Теперь живет один. Хотя и знали
друг друга давно, и в город приехали из одной деревни. Почему? Как это
произошло? Можно, конечно, вспомнить, что когда Господь приходил к
Марфе и Марии, то Марфа все хлопотала по хозяйству, а Мария сидела у
ног Господа и внимала. Но нужно же кому-то по хозяйству-то хлопотать?
Детей воспитывать, по дому прибираться. Но вот один член семьи все
хлопотал-хлопотал, а второй не смог смириться, да и ушел. Грустно это.
Непереносимо грустно, потому что и она женщина хорошая, и он – человек
прекрасный. А получилось, что была семья – и нет семьи.
Гораздо
проще расстаются, когда в семье люди неверующие. Скажет он: «Извини, не
люблю тебя больше, другую полюбил». И все. Только надолго ли эта
любовь? Обычно уходят к молоденьким. Года на четыре-пять. Потом уже и
силы не те, да и разница в возрасте, в интересах, в опыте дает себя
знать. И распадаются такие вот парочки. Иногда возвращается мужчина в
прежнюю семью, а иногда – нет. Живет один, холостякует. Не напрасно
поговорка существует: седина в бороду, бес – в ребро. И где тут
потеряно, где найдено? Рассказывают, впрочем, что «попробовав»,
успокоившись, человек понимает, что нет – ничего другого ему не нужно
было, да и жизнь бы коренным образом не сменилась, выбери он в свое
время другую свою половину.
Смена семьи – это, к сожалению, в
ряде случаев тоже побег от реальности. Потому что юношеское «я люблю»
никак нельзя отнести к взрослой жизни. Любить, и любить страстно – это
особый дар, который дается не всем и не всегда. А на смену ему приходит
другой дар – любовь зрелая, любовь-привязанность, которая только
копится с годами. Семью не напрасно называют школой христианского
смирения, и недаром все революционеры и ниспровергатели вечных
ценностей в первую очередь пытаются разрушить, размыть, растлить именно
понимание семьи. Семья – это и взаимное смирение, и взаимное
воспитание, и взаимная любовь. А еще – ряд компромиссов, на которые
любящие люди идут один ради другого. Только вот правильно организовать
семью – это тоже очень тяжелый труд. Я про себя откровенно могу
сказать, например, что из меня плохой семьянин и никудышный отец. И
дети, придя в подростковый возраст, тянут кто в лес, а кто – по дрова.
И в церковь без нас с женой не ходят, а с нами – только сопровождаемые
сильными пинками, почти насильно, ворча, кряхтя, и испытывая к самим
себе огромную жалость. А все равно ведь – поглядишь на них на всех – и
счастлив.
Человек может поменять не только семью, но и
профессию, страну проживания, социальный статус. Чаще всего дело в той
же неудовлетворенности жизнью, положением, достижениями – тем багажом,
который вынесен с годами.
Профессия – то, что нарабатывается не
за один день. К сожалению, со сменой профессии вы попадаете сначала в
стадию эйфории (занимаетесь тем, о чем мечтали), затем - в стадию
невезения (ваши прежние навыки не годятся, а новых вы еще не приобрели)
и, наконец, в стадию, когда вы преодолели все трудности и выходите на
взлет (тут, к сожалению, сказывается поздний старт, то есть, что вы
начинаете, по сути, заново то, что, возможно, требовалось начать лет
двадцать назад). Если вы с успехом преодолели эти стадии, вы победили.
Мне
довелось поменять профессию в сорок лет. Четырнадцать лет работал
журналистом, а потом вдруг взял и пошел в школьные учителя. Сначала у
меня действительно была эйфория от того, что я занимался тем, о чем
мечтал. Меня слушали, запоминали, даже отвечали на уроке. Затем вдруг
навалилась неизбежная рутина этой профессии, я не справлялся, не спал
ночами. И получалось плохо, неумело, неуклюже. Меня ругали, штрафовали,
объясняли - как надо, с некоторым недоумением и даже раздражением.
Потом пришло осознание, что дети не запоминают моих объяснений. И я
начал понимать, что рассказать – не все. Главное - донести и заставить
запомнить. А это – труднее всего. Плюс к тому, обнаружилось, что весь
мой накопленный опыт не помогает. Учителя-соратники или отмалчивались,
с некоторым злорадством наблюдая, как я барахтался, разрываясь между
заполнением школьной документации и проведением школьных мероприятий
или – что реже, но очень ценно – давали советы и помогали. Одно время я
даже рвался назад, туда, где еще недавно все умел. И вдруг обнаружил,
что там меня уже никто не ждет. Знакомства оборваны (а кому ты нужен,
когда за тобой уже не стоит печатное издание и солидная должность), а
другие издания вовсе не ждут тебя с распростертыми объятиями
(журналистов у нас, как известно, много). Так что пока я в середине
пути, но у меня есть главное – любимая работа. А остальное, думаю,
приложится.
Смена места жительства – это, на мой взгляд, побег
от реальности. Говорит жена мужу, например: «Давай уедем в Новую
Зеландию». «А почему в Новую Зеландию?», – спрашивает удивленный муж.
«А там природа лучше, - отвечает жена. И община православная есть, чем
же плохо-то». Одни собираются в Новую Зеландию, другие – в Канаду,
третьи – в Германию, в Мюнхен. Уезжают, устраиваются… Нет, если человек
озабочен исключительно материальной стороной вопроса, он способен найти
свое счастье. Как среднестатистический советский эмигрант времен
застоя, чуть не заработавший от радости разрыв сердца перед ста с
лишним сортами колбасы в иностранном магазине. А если речь идет о душе,
- извините. Никуда вы от себя не уедете. Никуда.
Человеку,
обществу, государству свойственны кризисы. Потому что их испытывает то,
что живет и развивается. И любой кризис сигнализирует, что старое себя
изжило, и должно образоваться что-то новое.
Только это новое
лучше искать не вне себя, а внутри себя, в душе. И тогда сможешь
радоваться самым простым вещам. Как Александр Данилович Меньшиков,
лишенный всего состояния и потерявший близких, мог искренне радоваться
церкви, которую построил своими руками, и где-то считать ее одним из
лучших своих достижений в этот период жизни.
В Севилье стоит
памятник Дон Гуану. Но не тому, который описан в художественной
литературе, а настоящему, которому удалось найти мир в себе. Покоритель
женских сердец, дуэлянт, герой многочисленных историй и легенд окончил
свои дни в монастыре, полностью примирившись с миром. А его
литературному персонажу это не удалось: его жизнь проходила в
постоянных попытках доказать себе и всему свету, что он существует.
Многие
читали поэму Лермонтова «Мцыри», но не все знают, что юноша, мечтавший
о свободе, и старик, к которому он, умирая в горячке, обращал свои
пламенные речи, на самом деле одно и то же лицо. Михаил Юрьевич
Лермонтов, заехав в монастырь рядом с Гори, разговорился с пожилым
монахом, и тот ему рассказал собственную судьбу. Только в поэме юноша
погиб, а в жизни – обрел зрелость и мудрость.
Мудрость – это тот дар, который получает каждый, достойно преодолевший «десятилетие роковой черты».
«Счастье
не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а чтобы всегда хотеть того,
что делаешь», - сказал в свое время Лев Николаевич Толстой. А для этого
необходимо обрести мир внутри себя. Иначе ты будешь подобен человеку,
который пытается задуть нарисованное пламя.
Но уже поздно: в вагоне все спят, купе закрыты, проводница дремлет
рядом с теплым титаном, только такой же, мающийся бессонницей, пассажир
курит в тамбуре.